Title

Путь артиллериста

Болгов Евгений Александрович родился в 1919 году в Белгородской области. В 1938 году закончил школу и 1939 году был призван в ряды Красной Армии Ворошиловским РВК города Воронежа. В этом же году поступил в Одесское ордена Ленина артиллерийское училище им. Фрунзе, которое окончил 2 июня 1941 года.

Когда началась война, был назначен командиром батареи особой мощности. Евгению Александровичу было 22 года. Участвовал в боевых действиях под Москвой, Сталинградом.

10 января 1943 года был дан приказ наступать. Мороз - 40, глубокий снег. Передвигаться было очень тяжело, но к концу января дивизия подошла к окраине Сталинграда. Батарея разместилась на Мамаевом кургане. Шли бои. Горели и земля и небо, а 2 февраля 1943 года уже потянулись по степи нескончаемые ко лонны пленных немцев, продрогших, закутанных в женские платки, одеяла, тряпки. Это были те самые солдаты, которые готовились еще в конце лета сбросить советских солдат в Волгу. Не вышло. Выстояли, защитили Сталинград!

Дальше были Витебско-Оршанская операция, Гумбинненская и Инстербургская операции, где батарея наносила сокрушительный удар по противнику. Взрывали мосты, железнодорожные пути, автомашины с техникой и орудием. Бои шли вплотную с врагом.

В апреле 1945 года по приказу начальника штаба части батарея Евгения Александровича первая открыла огонь по Кенигсбергу и порту Пилау, нанося мощный удар, в результате чего была разбита крепость и уничтожено большое количество живой силы и техники противника.

Окончил Евгений Александрович войну в боях с Японией. Демобилизовался в 1960 году в звании гвардии-майор. Работал инженером в НИИ «ВМЭС».

За успешное выполнение заданий командования, Болгов Евгений Александрович награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», орденом «Красной Звезды», двумя орденами «Отечественной войны II степени», орденом «Александра Невского».

Веселова Клара Григорьевна житель блокадного Ленинграда, инв. 2 гр.

Клара Григорьевна родилась 03.09.1932 г. в городе Ленинграде. Жила с мамой в коммунальной квартире рядом с Кировским заводом. Район был промышленный, подвергался частым бомбежкам днем и ночью. Немцы были почти у ворот Кировского завода и днем вели постоянный обстрел.

Первое время прятались в бомбоубежище, но потом дойти ночью до бомбоубежища не хватало сил, оставались дома.

Клара вместе с другими детьми собирала с крыш зажигательные бомбы.

После школы в госпитале помогала ухаживать за раненными.

В сентябре начался голод. Семью спас от голода дядя – военврач, который был на передовой. Он приносил хвойные ветки, из которых делали напиток и иногда продукты.

После окончания школы поступила в медицинский институт. Вышла замуж.

В Москву переехала в 1972 году. Работала санитарным врачом в санэпидстанции Волгоградского района.

Награждена медалью «Житель блокадного Ленинграда», 60 и 65 лет Победы в В ОВ, знаком «Отличник санитарной службы».

В настоящее время Клара Григорьевна проживает с семьей (дочь, зять и внуки), является активным членом Совета ветеранов Рязанского района, ведет большую гражданско – патриотическую работу в школах района.

Жемойдо Всеволод Сергеевич родился 03.09.1931 г. в городе Ленинграде.

10-летнего Всеволода война застала в пионерском лагере. В семье было принято решение — не выезжать и остаться в родном Ленинграде.

Отец — артиллерист был мобилизован и направлен на Ленинградский фронт, родной дядя также ушел в Красную Армию, а бабушка, мать и ее сестра вместе с Всеволодом поселились в одной квартире, чтобы вместе преодолевать предстоящие трудности военного времени.

Мать Всеволода и две ее сестры тоже работали на фабриках, а когда ослабевали от голода и трудно было ходить, их на короткое время подкармливали и подлечивали в специальных стационарах, чтобы вернуть в трудовой строй.

Вместе с соседскими ребятами по двору участвовал в сбрасывании с крыши и гасил бомбы — «зажигалки», которые горели, шипели и разбрызгивали металл.

Весной 1942 года в Ленинграде массово погибали люди, ослабленные в течение зимы. Семья понесла потери: умерли от голода две бабушки, родная тетя убита на Невском проспекте осколками снаряда.

Мать Всеволода, в июле 1942 года мобилизованная на 2 месяца в порядке трудовой повинности на оборонительные работы в район станций Дибуны-Песочная, самовольно вывезла его с собой. Всеволода спас подножный корм: лебеда, крапива, щавель, а также полусъедобные грибы, а позже ягоды.

Всеволод с некоторыми перерывами посещал в 1943 и 1944 годах школу, несмотря на продолжающиеся артобстрелы, и даже получил две Похвальные грамоты за хорошую учебу. Одна из них находится, как экспонат, в Музее Обороны Ленинграда.

Зимой в классах было так холодно, что приходилось не снимать пальто, а порой чернила замерзали. Когда школьные тетрадки отсутствовали, писали на старых газетах между строчек.

После окончания войны Всеволод закончил школу, судостроительный техникум, 3 года отслужил в армии. Устроился на работу в конструкторском бюро судостроительной промышленности. Вечерами учился в институте. В последующем, после окончания аспирантуры, в 1975 году защитил кандидатскую степень.

В 1969 году, как лучшего специалиста, Всеволода Сергеевича перевели в Москву, в Министерство судостроительной промышленности, где работал до ухода на пенсию. Несмотря на преклонный возраст, продолжает работу в Министерстве в качестве консультанта по судостроению.

Вместе с супругой, с Раисой Евгеньевной (инвалидом 2-й гр.) тоже блокадницей, воспитали прекрасного сына. В октябре 2013 года отметили 55 – летний юбилей супружеской жизни.

Награжден знаком «Житель блокадного Ленинграда», всеми юбилейными медалями ко Дню Победы, Орденом «Знак почета», медалью «За трудовую доблесть».

Является членом блокадного движения в городе Москве.

От управы Рязанского района в 2013 году оказывалась следующая помощь:

•ко Дню снятия блокады Ленинграда вручен продуктовый набор,

•ко дню Победы вручен ценный подарок (шерстяное одеяло),

•ко Дню города вручен продуктовый набор,

•подарок к 55 летнему юбилею супружеской жизни (октябрь).

Кругляков Аркадий Дмитриевич

Аркадий Дмитриевич Кругляков родился 12 февраля 1926 года в Воронежской области. В 1942 году пошёл добровольцем на фронт.

Был направлен в танковые войска под Сталинград. Воевал на Донском фронте, на Курской дуге, далее – до Берлина, в звании сержанта. Окончил военное училище (техник-лейтенант артиллерии).

Служил в Закавказье в ракетных войсках стратегического назначения. В армии до 1976 года. Полковник в отставке. Награждён двумя медалями «За боевые заслуги», орденом Отечественной войны. Имеет 22 юбилейные медали.

Из воспоминаний

Сказать, что в Сталинграде было не страшно – это глупо. Да, было страшно. Когда бомбили, мне казалось, что эта бомба – именно мне в спину, моя она, такое было ощущение. Она воет так душераздирающе, ан нет, упала не на тебя, а где-то ещё.

Потом к этому начинаешь привыкать. Ничего хорошего в этом тоже нет, но уже воспринимаешь происходящее без дрожи. О смерти не думал совершенно. Знаете, у нас было желание воевать, чтобы быть не лишним, обязательно чем-то помочь. И я на пост ходил, часовым, целый день восстанавливали танки, запасные части таскали. Подбитые танки привозили, их нужно было возвращать в строй. К нам запчасти поступали, меняли ходовую часть – траки, катки, двигатели. Ведь танк восстановить можно – и снова в бой иди. Я ездил на выгрузку, на железнодорожные станции, наравне со всеми работал... Мы в Сталинграде были где-то на окраине. Я заметил, что большинство домов – деревянные, и, когда начались массовые бомбёжки, они выгорели все. Бомбили и днём, и ночью. Ночью всё сеткой прожекторов закрыто, и наши самолёты и зенитки стреляют и бомбят, и всё горит. В это время трудно было понять, чей сбит самолёт – наш или противника. У нас был бронетанковый склад фронтового значения. Он подчинялся бронетанковому управлению фронта. Командующим фронтом был Рокоссовский. Командиром нашей части был подполковник Тараканов. Командир он был хороший, внимательный, награждён орденом Красного Знамени, ещё с Гражданской войны.

Относительно питания: когда поедим, а когда и нет. Никто на это особого внимания не обращал. Иногда только в лес придёшь на кухню, тут «мессеры»

выскакивают и начинают в нас стрелять. Переменишь место, а они опять летят… Но это мелочи. Спать приходилось когда меньше, когда больше.

Писать письма было некому. Родные были в оккупации. Только в 1943 году, когда в Сталинграде немцев окружили и освободили Россошь (я узнал об этом из печати), я написал письмо матери. Она потом рассказывала, что не знала, что и думать: меня долго искали. Был я вечером, а утром не стало, никто не знал, куда я пропал, и считали, что меня нет в живых. В конце 1943-го или в начале 1944-го на моё имя пришла повестка из военкомата – явиться на мобилизацию в армию. А мать сказала, что я давно уже на войне. Там не поверили, заставили принести номер войсковой части. Мне сказали, что был запрос, есть ли такой человек в части. Им всё подтвердили. Страха под Сталинградом я особо не замечал за собой, потому что там были, в основном, пристрелянные солдаты. Молодёжи в нашей части было меньше. Но в победу верили, я прямо скажу. Никто не допускал мысли, что враг может затоптать нашу страну. …Нам давали приказ: восстановить три танка за день и ночь – они должны быть в строю, и, пока они не восстановлены, абсолютно никакого сна. Тогда не было подъёма, отбоя – всё зависело от обстоятельств. И никто на это не жаловался никогда. Было одно: приказ – это закон, и он беспрекословно выполнялся. Это я усвоил сразу же. И все старались выполнять его как можно лучше. Иначе и невозможно было, потому что каждый находился на глазах у своих товарищей. Закон солдатский гласил: сам погибай, а товарища выручай! Тут уже никуда не денешься, все были так настроены. Так называемые полевые танко - ремонтные заводы находились в поле. Наши двигатели Т-34 были рассчитаны на 200 моточасов. Перегорали гильзы внутри, их надо сменить, выбросить, и можно опять запускать. Танк же не выбросишь. Или ходовую часть сменить, несколько траков подбитых, или если каток подбили, – его снимали, новый ставили, и опять в бой. С немецкой техники нам нечего было взять, ничего не подходило. Никакие запчасти. Наши танки – там ходовая часть такая же, управление такое же, как на тракторе. Вооружение и броня – это уже другое, а двигатель и ходовая часть похожи. Поэтому я свои знания и использовал – мог в запчастях разобраться. За оборону Сталинграда я получил медаль.

После Сталинградской битвы попал под Курск, на Центральный фронт. Был на Курской дуге – там тоже ремонтировали, восстанавливали подбитую технику. По ощущениям казалось страшнее в Сталинграде, а в Курске мы уже, конечно, обстрелянными были, повзрослевшими, и восприятие совершенно другое было. Но страшно было и на Курской дуге.

Закончил я войну в местечке под Бранденбургом, у Потсдама, в Германии, с частями 1-го Белорусского фронта. В Польше, когда шли наши войска, танки вырывались вперёд, и потом некоторые приходилось восстанавливать. Войска уходили вперёд, танки оставляли, мы их восстанавливали, и они снова вступали в бой, и мы двигались вместе с ними.

После Победы мы не вернулись сразу, мы остались на своих местах, приводили в порядок всю технику.

В газете я прочитал про училище в Ленинграде и написал рапорт. Я пошёл в Ленинградское краснознаменное ордена Ленина артиллерийское техническое училище. Его окончил и служил в разных частях – в Армении, Закавказском округе, потом в Австрии, Ленинградском военном округе. Потом перевелся в ракетные войска стратегического назначения, окончил Военную артиллерийскую академию, присвоили квалификацию «инженер-механик». Я был главным инженером полка, в последнее время – уполномоченным Министерства общего машиностроения на объекте.

После войны, в 2000-м году, я участвовал в Параде Победы в Москве.

Круглянская Надежда Никандровна – УВОВ, житель блокадного Ленинграда, участник обороны Ленинграда

Надежда Никандровна родилась 10.10.1923 г. в деревне Лопаткина Псковской области Новоржевского района, в многодетной семье. Родители умерли, когда ей было 1,5 года. Старшему брату было 14 лет. Маленькую Надежду удочерила сестра отца и увезла в Ленинград. В Ленинграде они жили в коммунальной квартире на Гаваньской улице, рядом с Балтийским судостроительным заводом.

После школы, в 1939 году закончила чертежно-конструкторские курсы и работала на Балтийском заводе чертежницей. В начале войны ее перевели работать в оружейный цех, где выпускались снаряды.

Когда началась блокада, была направлена на оборонные работы под Пулково. Копали окопы , строили доты. Во время работ постоянно находились под обстрелом. Через 2 месяца вернулась в Ленинград и продолжила работу на Балтийском заводе.

После войны работала в Конструкторском бюро. В 1949 году вышла замуж и переехала жить в Москву, закончила техникум и работала в Всесоюзном институте сельского хозяйства.

Награждена: медалью «За оборону Ленинграда», медалью Жукова, 50 лет обороны Ленинграда, 60 и 65 лет Победы в ВОВ.

В 2013 году Надежде Никандровне исполнилось 90 лет. Надежда Никандровна имеет дочь, внучку и правнучку, которые о ней заботятся.

Люндгрин Маргарита Федоровна

Люндгрин Маргарита Федоровна родилась в Ленинграде 16 июня 1938 года в семье военнослужащего. Отец с первого до последнего дня войны был на фронте, имел ранения и контузию, стал инвалидом, награжден орденами и медалями, в звании подполковника вышел в отставку.

Из воспоминаний Маргариты Федоровны:

Война застала меня на даче под Волховом, куда вывезли наш детский сад на отдых. При наступлении немецких войск, маме предложили забрать меня или нас будут эвакуировать. Мама приехала за мной. Помню зарево пожаров, которое полыхало позади нас и легкую лодочку плывущую по реке и огромные бревна бьющиеся о нашу лодку, так как по реке шел сплав леса. Было очень страшно и опасно, в любой момент мы могли перевернуться и утонуть.

В дни блокады меня водили в детский сад, где нас маленьких детей старались подкормить. Однажды я сберегла корочку хлеба и принесла ее в подарок бабушке. Она ее, конечно, скормила мне, но с гордостью рассказывала о своей заботливой внучке. Как же досталось моей воспитательнице за то, что она не проследила за тем, чтобы дети все съедали сами.

Мама работала, поэтому все заботы обо мне были возложены на бабушку. Во время бомбежек она отводила, а иногда относила меня на руках в бомбоубежище, находившееся через два дома от нас. Это надо было делать обязательно, так как наш дом примыкал к госпиталю, в котором было очень много раненых. Диверсанты из ракетниц обозначали его местонахождение. В результате госпиталь и половина нашего дома была разрушена, а после войны в большой воронке во дворе некоторое время лежал не взорвавшийся снаряд. Воду брали в реке Фонтанке, на набережной которой стоял наш дом, отапливались мебелью и книгами. В моей памяти остался свет от коптилки и темнота в комнате от плотно завешенного тканью окна, ведь светомаскировка была обязательным условием в темное время суток.

Хлеб давали по карточкам – 150 грамм на ребенка. Нас спасли две посылки с продуктами, которые бабушка ранее подготовила отправить в деревню к родственникам, но, к счастью, не успела. К карточкам на хлеб относились очень бережно и боялись потерять, так как это был единственный источник спасения от голода. С тех пор у меня очень трепетное и уважительное отношение к хлебу, я никогда не выбрасываю даже корочки.

Мама очень ослабла от голода, не смогла ходить на работу, не ходила в бомбоубежище, передвигалась, держась за стену. Но мы выдержали самое трудное и голодное время и в конце 1942 года, когда была налажена «дорога жизни» нас вывезли из Ленинграда. Мы настолько похудели, что выглядели скелетами, обтянутыми кожей. Ехали в сильный мороз на открытой грузовой машине. Бабуля рассказывала, что во время езды с меня сползло одеяло, в которое я была закутана, я плачу, что мне холодно, а у мамы - нет сил поднять одеяло. Всю дорогу нас обстреливали, но мы благополучно добрались. В приемном пункте нас встретили заботливо и трогательно: обогрели, дали хлеб, горячий чай, шоколад и гречневую кашу. Но кушать все это сразу нельзя, организм не был способен воспринимать такое количество еды – можно погибнуть. Хорошо, что у мамы и бабушки хватило выдержки ограничить меня и себя в еде. Некоторые люди не могли себя перебороть и погибали.

Остальное время войны мы провели в эвакуации в Сибири. Жили в землянках, зато не голодали. Помню, как мы дети прыгали и кричали, когда объявили об окончании войны. Счастью не было предела.

Вернулись в Ленинград осенью 1945 года, где закончила школу и институт. В Москву переехала в 1970 году в связи с переводом мужа по новому месту службы.

Мендрина Валентина Михайловна – 1925 года рождения, участница Великой Отечественной войны, житель блокадного Ленинграда.

Семья пред войной переехала из Киева в Ленинград. Отец был кадровым военным. В семье воспитывались брат – с 1924 г.р., младший брат – с 1940 г.р.

Когда началась война, Валентина Михайловна, в 16-м летнем возрасте устроилась рабочим лабораторного отдела по изготовлению мин на артиллерийский научно-исследовательский полигон, который входил в состав действующей армии. Работа была очень тяжелой, прессовала мины.

Ночами дежурила на крыше дома по сбросу зажигательных бомб. За эту работу награждали премией – талоном на тарелку соевого супа.

Старший брат от голода сошел с ума, его эвакуировали, лечили. Он закончил саперное училище, воевал на фронте сапером.

В июле 1943 года семью (мать, Валентину Михайловну и младшего брата) эвакуировали в Вологду, далее – в Архангельск.

После войны Мендрины переехали в Москву. Валентина Михайловна закончила среднюю школу, финансово-экономический институт. Устроилась на работу в министерство монтажно-строительных работ и проработала там до пенсии.

Проживает одна. Близких родственников нет. Является инвалидом 1-й группы.

Валентина Михайловна награждена медалью «За оборону «Ленинграда», Орденом Отечественной войны 2-й степени, медалью Жукова, всеми юбилейными медалями, медалью «За доблестный труд».